Христиане 15 февраля отме­чают один из 12 важнейших праздников - Сретенье.

Сретенье - это встреча с младенцем Иисусом слепого старца Си­меона Богоприимца, который, взяв сына Божьего на руки, сразу прозрел, как то и было ему предсказано.

Но в народе название праздника ча­сто объясняли по-своему, подразумевая встречу зимы и весны. Верили, что если в этот день проглянет солнышко, то эта встреча состоялась и сретенские моро­зы - последние. А не проглянет - ожи­дай ещё 24 февраля по ст.ст. власьевских моро­зов. Поэтому, приветствуя солнышко, говорили: «Сретенский мороз - мужик зиму перерос».

Как это часто бывает, в одном празднике переплелись, как в громницкой свече, разные традиции - христианские, языческие, народные. Поэтому со Сретеньем связано так много примет и обычаев.

Если долгожданное солнце всё не по­являлось, дети окликали его, подгоняли песнями-закличками, убежав босиком за гумно и огороды, веря, что «зима им даст червонные боты».

Не меньше, чем солнцу, радовались и настоящим морозам. Ведь по приметам, если оттепель на Сретенье, то «попьёт петух воды - наберётся хозяин беды», а зима будет продолжительной, и «если на Сретенье оттепель - урожая кот напла­чет». Со сретенскими морозами ожидали погожее, сухое лето, а с хорошей мете­лью - и позднюю осень.

По погоде этого дня судили и об уро­жае трав, для чего бросали поперёк до­роги палку и наблюдали: если заметёт её снегом, значит, корма скоту до первого выгона может не хватить. Тихий и об­лачный день на Сретенье предвещал хороший урожай хлебов, а ветер - пло­дородие фруктовых деревьев, поэтому садовники в случае безветрия не ждали милости от природы, а, придя с заутре­ни, трясли деревья руками.

Крестьяне устраивали в этот день об­рядовые кулачные бои — зимоборы. Для этого рядились в весеннюю одежду - кафтаны или в зимнюю - шубы. Говори­ли: «На Сретенье кафтан с шубой встре­чаются» и выходили на улицу драться на кулаках. Если побеждали те, кто был одет в шубы, то думали, что зима не ско­ро пройдёт. А если победа была за теми, кто в кафтанах, то быть скоро весне - солнечной и ранней.

Те, кто посерьёзней, подсчитывали запасы хлеба, сена, соломы: уложились ли в половину, и если нет, то затягивали пояса потуже.

Для хорошего будущего урожая в церкви покупали три свечи и, выходя из храма, не забывали подать милостыню. Ещё утром пекли пироги и угощали ими соседей, друзей, родственников и мало­имущих. А последний пирожок разла­мывали на две части и оставляли в без­людном месте со словами: «Угоститесь, духи плодородия, на еду налетайте, мне урожая пожелайте».

В этот день было принято закармли­вать племенных птиц овсом, чтобы летом и осенью они хорошо неслись, выгонять коров из хлевов для разминки и пригре­ва и начинать готовить семена к посеву: подчищать их, проверять на всхожесть. В этот день не ели яйца и не продавали молоко, чтобы не сглазить плодовитость домашних питомцев. Считали также, что тот, кто в этот день украдёт, потеряет всё, что нажил за всю жизнь.

В храмах в Сретенье освящали воду, считая её целительной и уберегающей от сглаза. С обедни с горящей свечой шли домой, стараясь сохранить пламя, что считалось хорошим предзнаменованием. А кому по дороге на руку капали три капельки рас­плавленного воска со свечи, тому, вери­ли, особенно будет сопутствовать удача. Потом свечу разламывали на части и клали во всех углах дома и в хлеву, что­бы не было падежа скота и болезней.

Общественную свечу лили из воска вскладчину и хранили затем в церкви, зажигая по большим праздникам и во время молебнов. Эта свеча считалась особо целебной, защитной.

Если на Сретенье кто-то был болен, то из дубовых или осиновых веток разжи­гали небольшой костёр, в который бро­сали волосы больного и шептали заговор. После чего больному весь день нельзя было мыться.

Распространён был и символический обряд продажи ребёнка на Сретенье. Кому-нибудь из посторонних, преиму­щественно старухе, передавали через окно ребёнка, за которого она уплачива­ла символические деньги. Возвращая ре­бёнка родителям, она говорила: «Живи на моё счастье». На «вырученные» день­ги покупали свечи. Верили, что их пламя зажигает огонь жизни, делая ребёнка сильнее.

Во многих областях из соломы дела­ли куклу Ерзовку. Её украшали цвета­ми, красивыми лентами, праздничными одеждами и обращались к ней с прось­бами о благополучии, процветании, люб­ви и счастье в доме. В полдень Ерзовку сжигали, считая, что так уничтожается холод, вызывается тёплое лето и хоро­ший урожай.

Хозяйки в этот праздник пекли блины (символы солнца) или баранки и корми­ли ими домашний скот, чтобы предо­хранить его от болезней. В Белоруссии матери пекли из теста дочкам серпы, а сыновьям - косы.

Интересно, что Сретенье стало днём встречи с весной ещё и потому, что со­впало с языческим праздником Громниц, который славяне издавна отмечали 15 февраля. Громницы - праздник перво­го грома, знаменующего встречу зимы с весной.

Славяне-язычники верили, что гро­мовержец Перун в Громницы начинает битву с силами зимы и холода, поэто­му в этот день может приключиться гроза с громом и молнией. Посвящался этот праздник жене Перуна Додоле-Маланьице - богине молнии, дарящей надежду на скорейшую весну. Как отражение небесного огня - мол­ний, зажигали в этот день «громовые свечи» или «громницы». Этот обычай из­давна был распространён среди западных славян и позднее тесно переплёлся с обычаем зажжения сретенской свечи. Но «громовые свечи» не покупали в церк­ви, а изготавливали самостоятельно. На Украине - только женщины и девушки. Такие свечи они делали из трёх тонких свечек, переплетённых в косу и расхо­дящихся кверху маленьким трезубом, и украшали девичьими лентами.

В Белоруссии громовую свечу гото­вили мужчины. Воск для неё запасали заранее - его не покупали за деньги, а приносили из своих бортей в убеждении, что трудовая свечка Богу более угодна. Каждый хозяин выплавлял её само­стоятельно в последнюю субботу перед праздником. Считалось, что чем больше будет громничная свеча, тем благопо­лучнее пройдёт год. Поэтому готовили поистине гигантские свечи — толстые и длинные, более 40 сантиметров в длину. Освящённую свечу приносили домой, зажигали у порога, после чего каждому из домашних, начиная с хозяина дома, «подсмаливали» волосы на голове в фор­ме креста. Затем с зажжённой свечой об­ходили весь дом, заглядывая в каждый угол, дабы «выжечь всё лихо из угла» - очистить жилище. До сих пор в неко­торых белорусских домах в этот день об­носят свечу и хлеб кругом стола, а потом хлеб из одной хаты передают в другую, а взамен получают ответный каравай. Свечу впереди каравая в соседний дом несут маленькие мальчики.

В качестве оберегов на дверях и воро­тах в старину рисовали или выжигали свечой или православные кресты, или языческие коловраты - кресты с изги­бами, напоминающие колесо - символ природного круговорота. А бывало — и то, и другое.

Когда зажигали громничную свечу, примечали: если она часто потрескива­ет - много будет гроз в этом году. Одну свечу обязательно несли в хлев и разламывали на столько частей, сколько голов домашнего скота там было. Верили, что такая свеча убережёт скотину от па­дежа и болезней. Для этого скотине чуть подпаливали шерсть свечой, а остатки воска закатывали в шкуру.

Громничные свечи хранили в красном углу в течение всего года - до следую­щей громницы. Их использовали в каче­стве оберега, веря, что зажжённые они сохранят дом от удара молнии и пожара или, наоборот, вызовут в засуху грозу с дождём, помогут при важных хозяй­ственных работах: первом весеннем вы­гоне скота, распашке поля, сборе урожая и заготовке зерна. Использовали их и в пору больших праздников, при рожде­нии новых членов семьи и в дни помино­вения усопших. Их брали с собой, когда шли свататься, давали человеку при смерти, чтобы легче ему было отойти в мир иной. Громничной свечой обкурива­ли дом умершего, чтобы душа его успо­коилась. Тяжелобольным давали в руки запалённую свечу-громницу, надеясь с её помощью прогнать болезнь. Воск та­кой свечи принимался как лекарство.

Также громничные свечи широко ис­пользовались при ворожбе: их зажигали и ставили в воротах, чтобы отвести от себя сглаз и порчу; громничной свечой «замыкали» (то есть обходили по кру­гу) корову, чтобы сберечь её от нечистой силы. Сплавы громничных свечек носили как амулеты на теле и никогда никому не одалживали.